Дышать, Лоэнгрин, дышать, а то загнёшься от радостой новости. Аж давление подскочило и лапки трясутся. Боже, дай найти посредника, работающего с Dollshe да побыстрее. Деньги как раз есть. Боже, на кону же главная мечта моей жизни... *сдох*
Совы всех стран, объединяйтесь! 1. Мы, совы, считаем, что ни один индивид в человеческом сообществе не должен получать дополнительных выгод только за счет некоторых биологических признаков, как то пол, цвет кожи, и прочее. Мы – за равные возможности. 2. Мы, совы, осознаем свою биологическую обособленность в человеческом сообществе. Мы осознаем, что в течение многих лет человеческая цивилизация игнорировала эту обособленность, дискредитируя нас в основных биологических правах. 3. Мы считаем, что каждый человек имеет право на восстановление ресурсов своего организма посредством отдыха. Каждый человек имеет право на сон. 4. Это право отнималось у нас жаворонками и голубями путем установления ранних побудок, рабочего времени с 9 до 18, закрытия магазинов не позднее 21 часа. Мы вынуждены были ходить в детский сад к 8 часам утра, в школу и в институт к 8:30. читать дальше5. Более того – в отдельных странах положение наших собратьев неизмеримо хуже. Рабочий день там начинается в 8, а то и в 7:30, а магазины работают не более чем до 19 часов. Такой подход является неприемлемым для большинства сов, биологическая активность которых начинается после 8 часов вечера. 6. Настало время менять сложившийся мировой порядок! Мы, совы, должны во всеуслышание заявить о том, что жаворонки и голуби ущемляют наши права. Нас, сов, не менее трети населения Земного шара. Это означает, что на нашей планете проживает порядка двух миллиардов сов, жестко угнетаемых порядками, которые созданы в угоду кому угодно, но только не нам. 7. Мы предлагаем: 7.1 установить рабочий день с 13:30 до 21:30, пятидневная рабочая неделя; 7.2 завтраки отменить, заменить полдниками; 7.3 «двенадцать дня» и «час дня» именовать «двенадцать утра» и «час утра» соответственно; «семь вечера» и «восемь вечера» именовать «семь дня» и «восемь дня» соответственно; 7.4 жаворонков, желающих нам «доброго утра», подвергать общественным наказаниям в виде работы по ночам; 7.5 владельцев магазинов и любых других структур бытового обслуживания, закрывающихся ранее полуночи, объявлять «врагами сов» и подвергать остракизму и денежным штрафам; 7.6 Парламентам и Правительствам всех цивилизованных стран разработать законодательство, защищающее и оберегающее сов. 8. Манифест Партии Сов зовет вас к объединению. Сова, влейся в наши ряды! Наша сила – не только в нашем количестве, но и в нашем единстве. Покажем этим жаворонкам кузькину мать! Расскажем этим голубям, где раки зимуют! Топнем нашим совиным башмаком по кафедре миропорядка!
читать дальшеЯ недолго пробыла здесь, лишь несколько дней, кажущихся, увы, вечностью в силу нашего неестественного восприятия мира. Я скучала по месту, ставшему мне домом, затерявшемуся в прикарпатских лесах, где и ночью, и днём звучат переклики волков. Неизвестность подтачивает волю и смелость, отбирая силы бороться, превращая война в скулящего щенка, что уж говорить о метузелле, ничего не знающим о жизни? Мне было холодно, а грусть подбиралась всё ближе, ведь её не разгонял призрачный огонь Его глаз. Боги, как же я ненавидела эту зависимость от него и как её жаждала, падая всё ниже и ниже в своих же глазах. Ненависть, уже не к нему, больше к себе, просачивалась каплями крови на разодранных в попытке успокоиться руках. Она всегда помогала, отгоняя непрошенные и запретные мысли. Только когда злость наполнила меня до краёв, я открыла глаза, понимая, что снова могу ясно мыслить. Вздохнув поглубже, дабы почувствовать все ароматы этой раскрывающейся, как бутон невиданного цветка, ночи, я уловила странный аромат: неведомый и далёкий. Он пах древностью и таинственностью, силой старой и яркой, он пах, как не удивительно, родиной. Это был запах далёкого и незнакомого, но такого родственного метузелла. Ещё раз принюхавшись, я вскочила на ноги, поняв, наконец, странность учуянного аромата: он был близнецом моего. С минуту я разрывалась между двумя желаниями, одно из которых было, определённо, верным, другое – ложным: между знанием о необходимости предупредить Изабель, ведь метузелл мог быть врагом, и инстинктивным желанием приблизится к носителю близкой по составу крови. Отбросив все доводы разума, пьянея от знакомого аромата, я двинулась по его следу, всё дальше уходя от монастыря и рискуя потерять дорогу назад. Однако я двигалась вперёд, кожей ощущая ждущего меня метузелла, который не двигался с места: не приближаясь, но и не уходя. Я кралась медленно, как можно мягче ступая по хрустящей листве, что было излишним: я была очень близко к нему, и он уже знал о моём приближении. Эта тактика была рассчитана на меня, давая возможность ещё раз обдумать ситуацию, развернуться и бежать обратно, выполняя наставление хозяина. Мой поступок, безусловно, взбесит его, но об этом я буду думать, если останусь жива, что являлось не самой вероятной перспективой. Он стоял в полсотни шагов впереди, привалившись к стволу почти полностью потерявшего листву дерева. Я приостановилась, снова сканируя воздух, пытаясь почуять нотки опасности, которых не было, чувствовалось лишь его непоколебимое спокойствие и лёгкое, не опасное, волнение. Он подошёл сам, с грацией хищника оттолкнувшись от дерева, служащего опорой, и возникнув уже в десяти шагах от меня. Инстинктивно я подалась на пару шагов назад, он же не двигался, боясь спугнуть. Сейчас, повидав уж сотни метузеллов, я могу сказать, что он был наименее на них похож: высокий мужчина с короткими, едва доходившими до ушей волосами цвета дубовой коры, сошёл бы за смертного, если бы не специфичность наших глаз. В лице его не было присущей метузеллам неправильности, ломкости и хищности, лишь мягкие, свойственные человеку черты и это казалось неправильным. Когда я разглядела его яркие на тусклом лице глаза, мне захотелось провалиться сквозь землю, сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть удивление, рвущее нутро в клочья. Мужчина был обладателем сиреневых глаз, цвета александрита, что смотрели на меня с каждой отражающей поверхности… Он приближался медленно и спокойно, но я не смотрела на него, посему и не видела движения, очнувшись, лишь когда он аккуратно коснулся моей щеки и произнёс: - Талейта… Я отпрыгнула от него, встав в стойку, готовясь в любой момент наброситься, метузелл же в недоумении опустил руку, покрытую свежими ещё шрамами, означавшими недавнюю битву с сородичем, похоже, я даже знала с каким. - Ну что ты, Тата? Почему ты меня боишься? - удивлённый тон и растерянность в голосе едва не сбили меня с толку. - Кто ты? – тихий, чуть шипящий, мой голос. - Тата… - это было единственным, что он успел произнести, прежде чем его сбило нечто, оказавшееся крупным белым волком. «Уходи!!!» - взорвался мозг визгом Изабель, и, развернувшись, я рванула к особняку, находившемуся, по счастью, совсем недалеко. Прыжки через валяющиеся ветки, попытки уклониться от встречи с деревьями, расположенными так близко друг к другу, будто мы находились в самой чаще леса, и всё не показывающийся впереди монастырь. Я затормозила, по инерции пробежав ещё несколько метров, и остановилась, оглядываясь вокруг. Местность казалась незнакомой, деревья были выше, стояли ближе и даже при полном отсутствие листвы закрывали небо. Прокрутив в голове события минутной давности, я уверилась, что ушла в правильном направлении… или нет? Похоже, по глупости своей я потерялась. Безуспешно я пыталась учуять запах Изабель или преследователя: в воздухе не витало посторонних ароматов. Тяжело вздохнув, я ещё раз огляделась, пытаясь отыскать путь к спасению, которого не было, разве что… Закрыть глаза, пытаясь отогнать настойчиво жужжащие мысли, и провести рукой перед собой: один раз, другой, пока не удастся нащупать искомое – лёгкую бестелесную материю, которую следует медленно отодвинуть в сторону, дабы узреть вновь открывшимися глазами, вход в межпространственный канал – единственное, что могло меня спасти. Забравшись внутрь и опустив на место полотно мира, я прокляла себя за рассеянность и непослушность Валентину, ведь кроме того, как проникнуть в канал, я ничего не усвоила. И снова я стояла, пытаясь разобраться, как действовать дальше: как ускорить время? как добраться туда, куда мне было нужно? Паника подступала, но, решившись, я представила монастырь Port-Royal-des-Champs и с отчаянной надеждой зашагала вперёд, увы, не чувствуя никаких изменений в пространстве, однако стоило мне оглянуться вокруг и вот, я уже вижу желанную обитель. Ускорив шаг, я, вскоре, оказалась перед входом в монастырь и, распахнув явно заметную изнутри ткань мира, окунулась в мороз ночи, вовсе не чувствующийся вне пространства. Взбежать по ступеням парадного входа было делом нескольких секунд, обнаружить шагающую из стороны в сторону Катерину также было не трудно. Заметив меня, девушка подбежала ближе и порывисто обняла, в очередной раз, заставив удивиться, но обнять в ответ. Худые плечи под тонкой рубахой тряслись, вызывая раздражение, а их обладательница не желала меня отпускать. В голову пришла шальная, в корне неправильная мысли, поэтому, грубо оторвав от себя Катерину, я воскликнула: - Что случилось? - Я испугалась за тебя, - промямлила едва не плачущая девчонка. – Изабель удалось отогнать его, но нам нужно как можно скорее уходить. Облегчённо выдохнув, я притянула Катерину к себе, снова обнимая. Сколь бы я не любила Сердоликовую, я не могла не радоваться тому, что мои скверные ожидания не оправдались. Уткнувшись в макушку Чароитовой, я спросила как можно более мягким голосом, боясь всё же довести девушку до слёз: - Где Изабель? - Здесь. – послышался за спиной властный голос. За моей спиной стояла растрёпанная, дикая Сердоликовая и мнолитно-спокойный Валентин, чьё присутствие разом унесло все тревоги. - Собирайте вещи. Два холодных слова, произнесённых безразличным голосом, скрывающим злость, заставили меня, вырвавшись из рук Катерины, броситься к уже поднимающемуся по лестнице хозяину и, схватив его за руку, дёрнуть на себя, заставляя смотреть в глаза. Меня обуревала ярость, но удивление в ледяных глазах Валентина, чуть её притушило, поэтому слова я смогла произнести тихо и жёстко: - Я с места не двинусь, пока ты мне не объяснишь всё и в подробностях. Я была слишком зла, чтобы чувствовать страх, и слишком напугана, чтобы соблюдать субординацию.
Всё же мне везёт на разные малоизвестные, но оттого не менее интересные фильмы. Об этом кино я узнала совершенно случайно и, в очередной раз, благодаря всемилюбимой Википедии. В первую очередь меня заинтересовало присутствие в данной картине двух участников Placebo - собственно Молко и Стива Хьюитта (бывший, а в фильме ещё нынешний, барабанщик группы). Как известно, ночью мне делать нечего, так что часов в 12 фильм был докачан и в начале 3 просмотрен. Однако, этого могло и не случиться, так как Молко там категрически эпизодически, и я вполне могла бы пропустить данный фильм и спокойно спать, кабы не присутствие двух очень интересных актёров...)
В первую очередь нужно сказать, что один из этих актёров - исполнитель одной из центральных ролей - Джонатан Риз-Майерс <3 Всем известный красавчик. В фильме 1998 года он как-то очень молодой и много менее привлекательный, нежели ныне, а учитывая, что за эти годы он практически не изменился, я списываю эту практически непривлекательность на слишком уж детский и растерянный вид. Привыкла я к его вечно властному и надменному лицу, здесь же лишь начало привычного образа. Но согласитесь, посмотреть на Майерса в перьях-перьях-перьях и бестящих-блестящих-блестящих обтягивающих тряпочках стоило. Но перья всё-таки на первом месте. Его персонаж Брайан - мегопопулярный поп-рок идол ( я так и не поняла какой идол, ибо ему за время фильма приписывали разнообразнейшие ранги) это нечто х) Это надо видеть, так как описать я не в состоянии:
По мне так наредкость глупый наряд, но не мне судить о моде 70х. А именно в это время он и был нарасхват: толпы поклонников и поклонниц, сотни газетных публикаций самого что ни на есть скандального характера. Прямо-таки символ греха и разврата. А всё начиналось с тихого до жути девочкоподобного Маерса в платье до пола х) А кончилось синими волосами и разными откровенностями с другими известными исполнителями мужского пола. И при этом у этой гадости была вполне миленькая жена... Скотина, одно слово.
Но это одна линия и отнюдь не главная, главную же ведёт один из его ярых поклонников - милый и, о ужас, гействующий Кристиан Бейл х) Вот здесь была болезненая ломка стереотипов, ну не ожидала я такой роли от этого милого и серьёзного человечища. Но боа спасёт всех, да:
Но и это я смогла бы пережить, кабы не наличие серёжек и эпичной коротенькой маечки с вишенками Хорошо кое-как пережила и этот ужасающий макияж, пусть остаётся майка и плакаты с полуголым Риз-Майерсом в комнате, пусть будут даже откровенные сцены содомии, которые правда далеко не так откровенны, как принято снимать в 21 веке Но эти тоненькие шарфики арррррр убивают:
Хотя отсюда начинается и самое приятное - нравятся мне бегающие по улицам хиппующие личности, нравятся Бри и Стив ( которых хорошо видно на фото позади Бейла), нравятся безумные наряды, огромные платформы и шляпа Молко с пёрышками х) А Молко всё равно кажется карликом на фоне остальных, даже несмотря на изрядную платформу и от этого мне грустно... Таки няша аж на сантиметр выше меня... О, боги, неужели я тоже так смотрюсь на улице Но всё это эпизодически, но от того не менее привлекательно.
Отдельно порадовало исполнение в конце рласибишной 20Th Centure Boy, пусть и не полностью, зато сумасшедший наряд Бри было видно:
Как вывод - хочу боа, много и разных х)
Я намеренно не стану говорить про ещё одну личность - страшно-непонятную в длинном бтягивающем платье- напоминающую больного анарексией Мерелина Мэнсона. Я не поняла, что это было х) Не скажу и про то, что ко всему этому бардаку припрели несчастного Оскара Уальда (хотя и понимаю почему х)
Одним словом - это было весело: странно, безумно, ненормально, круто, дибильно, развратно, но до одури классно. Во всяком случае, мне понравилось. Не скажу, что буду пересматривать, хотя вполне возможно, но посмотреть, коли вы не гомофобы, стоит. Хотя бы ради прекрасного Риз-Маерса, или милашестого Бейла, а коли вас, как и меня, интересует Placebo, то ради Молко стоит посмотреть точно.
Ну, не няша ли? От безделья сходим с ума =) И смотрим муз.каналы =) Более того, без всякого стыда заказываем клипы :3 Понравился мне один канал: и ни рубля больше заявленной суммы не взяли, и клип сразу поставили. Всё же Pure Morning на большом экране это кайф %)
Если вы бждэшник - это очень тяжело: дорого, подчас чертовски дорого ( своё кукольне состояние до мелочей оцениваю в 70 тыс. р. и это, пожалуй, ничтожная для хобби сумма), тяжело в плане подгона образа, когда покупается гора разного стафа 80% которого не подходит), тяжело, когда кажется, что кукла не такая, что-то в ней не то, надо было брать другую и т.д., тяжело, когда видишь одномолдников намного более ярких и красивых, тяжело, когда представляешь сколько всего хочется и сколь мало можно осуществить. Непросто, одним словом, это тебе не коллекция фигурок, но есть одно огроменное
НО:
Не имя куклы не понять, какой это КАЙФ, когда они сидят рядом, чисто на эмоциальном уровне это редкостное удовольствие, когда смотришь на Евчика, которой идёт строго определённый стиль, на чудо в поросячье-розовом скинтоне с новыми ярко-зелёными идеально подошедшими акриловыми глазами, когда смотришь, наконец, на Ши в Евкином рыжем парике с удовлетворением, понимая, что вот так он тебе, слава богам, нравится!, такой рыжий и голубоглазый, пусть ни разу и не тритон, когда смотришь на главное своё кукольное счастье - Эля, чей образ радует уж скоро два года, когда по -дцать раз проверяешь коллективки на одного Хиддлса, другого Хиддлса, Хемсворта и видишь движуху, когда совершенно случайно встречаешь человека, желающего "комнатного" Рутгера Хауэра, о котором ты мечтаешь со дня вхождения в хобби.
Когда просто смотришь на своих, восседающих на полках книжного шкафа, и предвкушаешь новых.
В эти моменты мне хочется снова и снова заниматься куклами, несмотря на разочарования, потому что то, что я чувствую в их присутствии, много превышает дискомфорт от данного хобби.
читать дальшеКак оказалось, Катерина знала многое и именно то, что было мне так интересно. В ту ледяную ночь я жаждала наших тёмных и жутких историй, столь похожих на древние мифы, но виденные глазами первородных. Она начала, пожалуй, сначала, а я не решилась её прерывать, боясь спугнуть настрой: - Мы существуем едва ли не с начала времён, мы – первые создания нашего Единого Бога, чьё имя нельзя произносить. Истинную историю сотворения мира и рождения Единого не знает даже Изабель, их много, для каждого они свои. Изабель рассказывала мне ту, в которую верила сама. Она говорила, что наш мир далеко не единственный, лишь один из тысяч миров, составляющих всё пространство: некоторые из них известны и нам, это Мир Детей Пламени и Льда, Мир Каменных истуканов и водных жрецов, Мир Плачущих камней, я всех не помню, но строились они, каждый до единого, на внутренних противоречиях: меж пламенем и льдом, твердью и водой… Наш мир построен на древнем таинстве противоборства Ночи и Дня, которому ныне не придают значения. Возникнув в пространстве небытия, свет и тьма боролись, в противостоянии смешиваясь и создавая плотную массу в противовес их бестелесности. Нет в нашем мире ничего беспарного, ни единого существа или вещи, не имеющих врага, который их притягивает и отвергает. Лишь в борьбе зарождается жизнь, так из спора Ночи со Днём и появился облачённый в материю Единый Бог, пожелавший установить гармонию, которой достичь невозможно. От этого он и погиб. Единый подчинил силу родителей своих, Ночи и Дня, упорядочив их действия, прекратив образование живой материи, некогда породившей его. Из этой субстанции, которая должна была составить его брата-близнеца, его судьбу, его врага, Он создал земную твердь и окружил её осязаемым куполом, сохранявшим целостность мира. Он создал множество существ, призывая их жить в мире и согласии, которых они не желали. Звери твердыни, Волки, Люди… По его задумке они должны были быть счастливы вместе, однако с самого первого дня в их душах зарождалась ненависть, предписанная мирозданием. Прошло совсем немного времени, и они начали убивать легко и непринуждённо, не только люди, глупые ещё и молодые, но и волки, которых начала одолевать гордыня, ведь они не были одинаковы, даже Единый со всем своим могуществом не мог создать существ равных. Внутри основного деления на Белых и порождённых ими Серых высшие волки делились и по силе своей души или сути, если говорить иначе, в зависимости от силы камня, что был заложен в их нутро: они делились на носителей Драгоценной и Полудрагоценной крови, которые боролись за место у престола Единого. Но Он не замечал их распрей, продолжая относится ко всем одинаково… безразлично, ведь все его мысли занимала новая игрушка – Люди, которые его и погубили. Единый слишком долго закрывал глаза на их бесчинства, а когда волки донесли да него истину, Он был в ужасе и неверии, уже ничего не мог сделать. Она умолкла, задумавшись, и продолжила через несколько минут: - Его убили и тело его породило трёх сыновей, коим была чужда гармония, но далеко не вся сила Единого перешла его сыновьям, часть её, безусловно, меньшая, вырвалась из оков тела и разбежалась по миру, ища достойных… Здесь, заслышав расхождение с историей, рассказанной Валентином, я встрепенулась и впервые за весь рассказ подняла глаза на Чароитовую. Я не сразу смогла её узнать: передо мной была степенная и величественная женщина, сильно напоминающая Изабель, произносящая каждое слово чисто и тяжело, весомо: - … существ, которые могли бы стать её пристанищем. Просочившись в тела самых невинных младенцев, чья кровь была незамутнённой, сила эта породила новых существ до единой черты подобных людям, но обладавших древней первородной магией. Мы назвали их вёйлами, ведьмами, носителями истинного знания. Они и уничтожили наш род. Изначально существовали множество Белых, рождённых из одного камня: десятки чароитовых, малахитовых, корундовых… Но именно вёйлы, коим подчинялось и будущие, и прошлое, узнали о необычном свойстве наших каменных костей и натравили на нас полчища жаждущих богатства соплеменников, дабы унаследовать магию, хранящуюся в наших телах. Многие роды были уничтожены, остальные практически истреблены. В живых остались единицы, в основном носители Полудрагоценной крови, которая влекла людей чуть меньше. Здесь она окончательно замолчала, с полуулыбкой древнего бога смотря мне в глаза, хоть была лишь на столетие, может чуть больше, старше меня, однако в ней была некая сила, которую я никак не могла почуять. - Ты была вёйлой в своей человеческой жизни? – вопрос пришёл резко и отразился согласием в её глазах. - Поэтому Властимир и выбрал меня своей наследницей. Хотел объединить силу ведьм с силой волков-метузеллов. Жаль не успел выполнить всё в той мере, в которой желал. Вот, что так тяготило меня и не давало покоя, та черта, что делала Чароитовую странной загадкой без решения. Похоже, именно эта сила тянула меня к ней, минуя все природные инстинкты. - Ты помнишь свою жизнь? - Это тоже жизнь, Эстер, просто немного иная, не воспринимай её наказанием, она не так уж плоха, если забыть прошлую. - Я не знаю своей прошлой жизни. Не помню ни мгновения… - Так лучше, - властный голос начал перетекать в тихий, но ещё уверенный. – У тебя есть только эта жизнь, как и у меня. Мне было десять, когда я встретила Властимира – он предстал красивым и мудрым путешественником в забытом Богами и людьми валашском селении, три года прожил с нами – моя семья предложила ему кров. В двенадцать я стала его женой. В тринадцать он меня обратил. Больше я его не видела. Он погиб через два года после начала моего становления, и очнувшись, я встретила только Валентина. Тринадцать лет – слишком малый срок, чтобы привыкнуть к жизни… Единственное, о чём я скучаю, это Властимир, который был со мной в той далёкой первой жизни. Она смотрела перед собой грустными, больными глазами и улыбалась горько, иронично: - Ты счастливая, Эстер, твой хозяин рядом и это главное. Её слова меня не вдохновили: сколь бы я не была привязана к Валентину, я не горела столь жаркой любовью к нему или же просто не желала этого признавать, как и то, что кто-то может лишить меня жизни ради своих непонятных ещё целей. Я не знала, чего ожидать от будущего, и это было главной проблемой. - Что-то важное было в моей жизни, что-то, что Он решил от меня скрыть, - я произнесла это шепотом, заранее ругая себе за опрометчивость слов. – И я не смогу жить дальше, не зная этого. - Ты заведешь себя в чащу, из которой не будет выхода, ты пойдёшь туда сознательно и потеряешься там навеки, - вновь изменившимся, ныне замогильным, голосом произнесла она, и я была готова поклясться, что полосы в её чароитовых глазах неистово вращались. – Ты сотворишь вещи по своему неразумению, которых никогда себе не простишь, которые останутся в твоём сердце до последнего дня и умрёшь ты с ними на душе, так и не сумев искупить этот причинённый вред, что загонит тебя в могилу. Слова этого пророчества вгрызались в мозг, будя суеверный ужас. Я изо всех сл силилась остаться на месте, но она продолжала вещать о жизни и смерти сотен людей, существ, о мести и боли… И я не выдержала: опрокинув стул, я вылетела из библиотеки с бешено колотящимся сердцем, а в ушах звенели её слова, повторяясь вновь и вновь. Лишь вырвавшись в морозную ночь, почуяв родной и умиротворяющий запах первого снега, я смогла успокоить резко заболевшее сердце и трясущиеся руки. Перевалило за полночь. Начинался новый день.
Я, как всегда, с опозданием, хочу сообщить, что, наконец-то, стараниями Демон Пофигист у "Мемуаров..." появилась великолепная обложка, которая отныне будет публиковаться в начале каждой новой главы:
Господа, ну, чт за нахренах, я вас спрашиваю? Вот почему все пишут исключительно, когда этим всем что-то надо? Я что, одна такая дура, чт пишу просто потому, что мне интересно, как у человека дела?
Вот хоть бы кто-нибудь написал, так нет, что в аське, что в контакте - все онлайн и ни одного сообщения.
Лотерея Июнь 2012! В моей группе новая лотерея. Читать условия и оставлять ссылки тут: vk.com/im#/topic-15740220_26465921 Условия как обычно: 1. Перепост со ссылкой и картинкой на розыгрыш на своих страничках жж\дайки\контакт(любые другие ресурсы) 2. Оставление ссылки на свой перепост в комментариях к обсуждению 3. Сколько ссылок от 1 участника, столько номеров он получает. 4. Номера присваиваются по порядку, по времени оставления заявки. 5. Розыгрыш будет проведен 23 июня вечером, с помощью генератора случайных чисел 6. Результат вывешу сразу(скрин генератора) vk.com/topic-15740220_26465921
Вот и ококончился первый курс, первый из четырёх курсов бакалавриата... Как-то, воистину, слишком быстро и неожиданно. Теперь осталась лишь практика, которая начинается завтра и про которую нам классически ничего не сказала, даже адреса сказали разные места прохождения, так что я малясь не совсем понимаю, куда завтра пойду. Ну и пусть, я ещё и путёвки не видела, завтра узнаю, что же там написано, по приезду старосты. Как делать отчёт по практике - также неизвестно. Я люблю свой университет. Кроме того я к некоторой фене просрочила учебники и не сдала ещё зачётки, так что дел много.
II
Чувствую себя нимфой банальной кикиморой, благодаря новому натуральному шампуню с натуральным же экстрактом крапивы. Теперь от волос на редкость стойко благовоняет травой. Я не помню, как пахнет крапива.
III
Чта касается "Американских Богов" Геймана, я поняла, что же меня так сильно напрягает - стиль, я бы сказала, тухлый, когда чувствуется отсутствие красок, всё такое серое, тусклое, болотистое. Это просто чувствуется, я даже не могу конкретно указать где и как. Несколько схоже со стилем Кинга, там ровно такое же ощущение, которое я не переношу. Слишкм уныло. Почти дочитала.
Глава 35. Огонь в душе потухнет скоро. читать дальшеВсё замешено на крови… Абсолютно… Можно сказать, что весь мир стоит на крови, человечьей ли, вампирской, метузелльей. С вершины прожитых веков мне смешно смотреть на людей, таких слабых и глупых, ищущих причину мирозданья посредством наук, роясь в прошлом, желая заглянуть в будущее, а ведь было бы достаточно всего лишь обратиться к себе, к своей сути, своей крови, хранящей память предков, чтобы узнать всю желанную информацию. О, если бы они могли читать её также, как это делаем мы – легко и непринуждённо, глядя в призму времён. В ней кроется память – каждая мелочь, каждая деталь, что видел и проживал её носитель, нужно лишь прочесть. Увы, и я научилась этому слишком поздно, потеряв столько времени, упустив столько возможностей, а всё могло сложиться иначе, но это опыт, иначе не могло быть. Меня выручает память, верно хранящая каждый момент жизни и старой, и новой: каждую чёрточку Его глаз и запах Его крови, прочитав которую, я узнала о нём так много, синеву, едва заметную, кожи моего первого гуля и даже, теперь такой далёкий, казалось уже давно забытый, вкус свежего хлеба. Я не дружу с хронологией, быть может потому, что уж давно не дружу с головой, но лелею каждый клочок, ныне обесценившийся и бесценный, потому что так я могу жить дальше, жаждая уж ежедневно свежей крови, нового осколка души, плавающего мелким невидимым паразитом в красной соединительной ткани жертвы. *** Несколько новых строчек в уже столь давно созданном word’овском документе. Он давно стал её новой жизнью, единственным, что привлекало и интересовало. Как она жила? Чего ждала? Она и сама не знала. Жила, потому что верила Ему, некогда убедившему в ценности этой не-до-жизни, жила, потому что боялась умирать. Жизнь затворницы, скромной писательницы, чьи романы притягивали лишь странных тёмных личностей, как правило, садистов и убийц, её вполне устраивала. Века скитаний и семёрки лет каждого нового цикла, она всегда заканчивала и начинала здесь, каждые семь лет возвращаясь в место, где всё умерло и родилось в центр Османской империи, а до того Византии, в величественный Константинополь ныне зовущийся Стамбулом. Иногда ей хотелось остаться здесь навсегда, но метузеллы не могут жить в одном месте дольше нескольких лет, а уж в городе… Они скитальцы, а Эстер более всех. Вдохновение – штука сложная и женщина зло шёлкает крышкой нетбука, будто лишь он во всём виноват, и возвращается к сбитой кровать и мужчине, клубком свернувшемся под лёгким покрывалом. Он дышит, тихо, по привычке, ведь метузеллам воздух вовсе не важен, но дышит, притворяясь живым, а Эстер усаживается ближе к нему и привлекает внимание лёгким прикосновением к светло-русым волосам. Он совсем не в её вкусе: слишком массивный и резкий, совершенно не грациозный, хоть и совсем уже не юный, но светловолосый и голубоглазый, а ещё сильный, как и его хозяин. Носители драгоценной крови – самые сильные из метузеллов, самые сладкие и опьяняющие, дарующие столь долгое удовлетворение одинокой путнице. Увы, их не так уж и много, но Топазовых, детей, чьи глаза подобны голубой разновидности этого камня, больше всего, ибо их отец желал распространить свой вид по всей земле, всё ещё жаждая отмщения. Мужчина с красивым именем Никэ поднимает глаза на Эстер, глаза мутные, почти мёртвые, и видит, как она улыбается, скаля острые белые зубки, меж которыми остались крохотные частички чёрного мяса. Женщина склоняется и целует сегодняшнего возлюбленного в нос нежно и слишком интимно, скользит губами по мраморной щеке, приближаясь к шее. Её стараниями рана уже не кровоточила, схватившись тонкой плёнкой над разорванным мясом. Пухлые губы, скользя, обводят края раны, обхватившей почти всю шею крупного мужчины, предельно мягко, растягивая удовольствие, горячий язык касается подсохшей ниточки, бывшей некогда веной, вырванной цепкими зубами женщины-зверя, подёргивает и отпускает, возвращаясь к кромке раны, переходя на целую ещё кожу. Игра длится долго, выматывающе, и, наконец, зубы, прихватывая край, срывают образовавшуюся плёнку с глубокой раны, вызывая всхлип боли у Топазового. Теперь губы женщины окрашены фиолетовой кровью, которую она медленно и с наслаждением слизывает, через секунду с животной яростью вгрызаясь в рану под аккомпанемент истошных криков мужчины. Но это неважно, ей быть здесь не более суток, ему и того меньше, пусть покричит в первый и последний раз в жизни этот высокомерный метузелл. Через долгие минуты она добирается до позвоночника, он всё ещё кричит, а женщина крепкими зубами уж дробит жизненно важную кость, отделяя голову от тела. Последний почти поросячий взвизг и тишина, опустившаяся на гостиничный номер. Эстер утирает кровь лёгким шёлковым покрывалом, при соприкосновении с которым тёмная субстанция превращается в острые жесткие комочки, и смотрит на мёртвого метузелла, чьи глаза потемнели и ссохлись. Она наблюдала, как кожа и плоть, претерпевая моментное гниение, высыхают и опускаются пеплом вокруг светлеющих костей. Они умирают долго и одновременно так быстро: десять минут и от тела остался лишь тяжелый ледяной скелет, по которому бегут быстрые лёгкие пальцы, поглаживая, забирая последнее тепло. Она подбирается к позвоночнику, к шейному позвонку, на котором следы её зубов: лёгкое усилие и позвонок с тихим каменным хрустом отламывается, оставаясь в её руке. Позвонок из кристально чистого голубого топаза. *** Огонь разгорался и шипел, облизывая толстые белые свечи, одну, вторую, уж десяток свечей, занявших своё место тяжёлом подсвечнике, рассчитанном на дюжину постояльцев. Мы хорошо видим в темноте, однако не настолько, чтобы разобрать мелкий витиеватый почерк древнего давно почившего монаха, который писал, к сожалению, на редкость дрянными чернилами, что ныне почти выцвели, посему света от камина не хватало. Вернувшись к столу, я как можно более аккуратно установила свою ношу поближе к книгам, рассчитав пространство так, чтобы обильно чадящие и плачущие свечи не испортили рукописных творений. К своему стыду, должна признать, что не уверена, что в тот момент меня увлекало больше: на редкость занятная книга, малопонятным языком излагавшая истории о разнообразнейшей нечисти, или странные, впервые мной увиденные желтые цилиндры, дарующие свет и зовущиеся таким красивым именем «свеча», которые принесла вернувшаяся после внезапного вызова Изабель Катерина. Они давали безопасный для рукописей свет, в отличие от повсеместно распространённых факелов, хоть и менее яркий, однако для меня они представали истинным чудом. Разбирать крючковатую писанину стало проще, и я смогла увлечься чтением. Автор описывал ведьм, неких упырей и, что я посчитала самым главным, вампиров, о которых я и намерилась читать прежде всего. Увы, информация меня разочаровала: помимо того, что я уже знала, монах упомянул лишь о злокозненном их характер, да о ядовитых зубах, способных за единый укус превратить человека в кровопийцу. Сколько бы я не искала информации о метузеллах, о нас не было ни строчки, столь замкнутый жизни мы вели, а, быть может, причина была в том, что мы не являлись врагами человека, поэтому люди могли и не интересоваться нашей породой. С недовольным вздохом и затаённой злобой я захлопнула книгу, уложив на дорогую кожу обложки свою тяжёлую голову. - Что не так? – раздался звонкий голос над ухом, заставивший меня малодушно вздрогнуть. Вздохнув ещё раз, теперь из-за бессовестной Катерины, я грустно проговорила: - Ничего интересного. - Я же говорила, что в книгах ничего интересного не найти… Подавив третий горестный вздох, я развернулась к Чароитовой: - А где тогда найти? - Вокруг. Из разговоров и вопросов, - мягко улыбнулась девушка, которой надоела длившаяся больше часа тишина. Её ответ имел резон, поэтому я собралась с мыслями и, начав издали, принялась говорить: - Я надеялась найти какую-нибудь информацию о нас, но лишь уверилась в правоте Валентина насчёт того, что в книгах о метузеллах не пишут. - И в правду. Всё можно узнать лишь от сородичей, в первую очередь от хозяина, но Он изменился, стал неразговорчивым, а мне рассказывал многое, в основном первоистории, ведь Он был участником тех далёких событий… - Что с ним случилось? – чуть слишком резко перебила я её, однако слишком сильно волновало меня расхождение меж тем Валентином, что помнили Изабель и Катерина и тем, что представал передо мной. Она умолкла и покачала головой, выражая незнание или же нежелание отвечать. Настаивать было бессмысленно, поэтому я задала другой вопрос, желая подтолкнуть разговор к другому руслу. - Расскажи мне что-нибудь? Спокойная и совершенно человеческая улыбка стала мне ответом.
В сущности - актёры, которые бы великолепно подшли под образы моих персонажей из "Мемуаров Метузелла". Знаю, что никому не нужно и не интересно, больш для себя, ибо выстрадано уже 63 листа А4 и мы подбираеся к середине, хотя она ещё и не скоро. Короче, дело не стоит на мёртвой точке, движемся, господа. Пост будет пополняться с появлением новых персонажей.