Флешмоб

[Naxuse6]

05.01.2012 в 21:46

Пишет  Kallery:

А?
Вот в 2008 году бродил по дайрикам один занятный флэшмоб, состоял он в том, что участникам давались названия несуществующих книг, и участники должны были вкратце накропать, о чем бы они написали книги под данными названиями (сюжет, собственно, в общих чертах). Может быть, кто-то упустил этот флэшмоб, как и я, и теперь заинтересуется на предмет поучаствовать? %)) Ежели что, с меня названия))

Короче с правилами я не дружу и пишу рассказы под имеющиеся названия)
У меня от  Kallery
Апрель улыбался
С другого коврика
Улялюм

Апрель улыбался.

Вот на "Апрель..." меня так сказать пропёрло и родился небольшой рассказ. Очень красивое звучание. Почему за последний раз я 150 раз проговорила это словосочетание? Красивое оно. Слишком...)

Это называется десяток-другой предложений

Постиндустриальный мир раскрылся пред нами во всей своей красе: компьютеры, искусственный разум, процветание робототехники, всё, что так прельщало нас, манило, вынуждало пробираться всё дальше и дальше, пренебрегая границами разумного, нас и погубило. Так ожидаемый Конец Света не принёс ни великого землетрясения, от которого бы раскололась Земля, ни ужасающего цунами, покрывшего бы всю твердь земную, ни огненного дождя, очищающего от грехов... В тот, сейчас такой далёкий декабрь 2012, умер Бог. Во всяком случае только этим можно объяснить последовавшие события. 21 декабря 2012 года был выведен первый биологический робот, как он был назван в России, совершивший очередной сенсационный прорыв, такой же важный, как полёт первого человека в космос. Тело робота было точной копией человеческого: органы, ткани, кровь - были такими же, как человеческие, только в сотни раз более выносливыми. Вот и применение генных модификаций - днк наиболее стойких существ заменили части генетического кода рождённого без отца и матери существа, все части которого были уменьшены или увеличены в зависимости от воли создателей. Современный Франкинштейн. Постепенно, на последних стадиях созревания плода, в него вводились чисто механические части: провода и микросхемы, которые впоследствии создали сверхчеловека, обладающего поразительной силой, живучестью и разумом компьютера. Такие живые машины в некогда именовались андроидами и жили в произведениях писателей-фантастов.
Не стоило взывать к разуму людей, ведь у них в руках оказался продукт, аналогов которому не было. Разумеется, уже через пару месяцев мир обзавёлся миллионами новых "жителей". Мы вернулись к началу, снова придя к рабовладельческому миру. Хотя, можно ли было назвать машины, нелюдей рабами? Люди посчитали, что нет.
Не прошло и года, как начался Ад, настоящий, кромешный. Предсказуемый.
Они не были людьми, они были выше нас, выше мелочных страстей, таких как богатство и власть, у них была другая страсть - покой. Смерть. Они в всём превосходили нас. Произошла рокировка. Они стали господами, легко устроив сбои на электростанциях, в тайных и не очень лабораториях, натравив на эксплуататоров радиацию, вирусы и сотни чуть более мелких напастей. Люди гибли, но гибли и андроиды, оказавшиеся неустойчивы к одному из вырвавшихся вирусов. Они умирали быстро, люди же мучились.
Но и в Аду есть жизнь: так горстка людей, лишь пару тысяч на всей земли, всё же приспособились к новой жизни, начав строить новый замкнутый мирок на руинах цивилизации.
Жизнь сделала уже сотню витков, а ведь не прошло и пяти лет с того памятного 21 декабря, а ведь именно в нём кроется весь смысл произошедшего, который люди не углядели. В тот день не произошло ничего сверхъестественного, разве что произошёл очередной государственный переворот в какой-то африканской стране с не запоминающимся названием, да и очередное нападение пиратов зафиксировали, а более... Перелом произошёл в тихом, тёмном, незаметном месте - крошечном домике практически на краю света, в одном из маленьких городков в США, столь мелком, что у него даже не было названия, лишь "таун" и всё. В самой обыкновенной семье шахтёра был убит древний старик. Его правнучке было двадцать лет и на суде она в ответ на вопрос судьи "Зачем?" она сказала "За ненадобностью". Её оправдали за отсутствием состава преступления. Её действия были рассмотрены как акт эвтаназии.
Это стало поворотным моментом истории, моментом, когда была пройдена точка не возврата, когда погибло что-то внутри людей. В нашем веке этому явлению присвоили название "Смерть Бога".

Это писал не историк, и не писатель. Охотник, ежедневно рыскающий по Элайв-сити, отстреливая обезумевших людей и мутантов. Первых было больше. Численность людей на планете уменьшалась с каждым днём. Охотник 45-ти лет по имени Мик был одним из немногих, что смогли сохранить рассудок в созданном три десятка лет назад Элайв-сити, который сейчас являлся пристанищем всего трём-четырём десяткам человек в противовес двум сотням строителей. Здесь люди умирали не от болезней или радиации, не от клыков монстров или заражённой воды. Они умирали от тоски.
Взяв лишь охотничий нож, Мик вышел и квартиры, которую занял ещё во времена основания города. Он направлялся в центр города, куда уж ещё, лишь там оставались люди. Несколько загнанных тварей, разговаривающих больше с собой, а не с собеседником. Но он шёл не к ним, сквозь них, надеясь на что-то, быть может чудо? Ветер гнал его вниз по лестнице, а солнце светило сквозь окна, лишившиеся стёкол.
Апрель радовал чудной погодой.
Проходя мимо разгромленных витрин давно разграбленных магазинов, он улыбался тёплой погоде и невероятно жаркому солнцу. Шаги меж старых зданий, меж искорёженных кусков арматуры навстечу... Ещё один шаг остановил неудачно подвернувшийся камень. Мужчина не смог удержаться на ногах, и упал назад. Он лежал, на ослепительно радостно светящее солнце, лишь два торчащих из груди железных прута способны были омрачить настроение. Мик смотрел на небо, виде солнце и Её, любимую, единственную, родную, застрелившуюся почти десять лет назад жену.
Она улыбалась. Он улыбался. Апрель улыбался...


С другого коврика.

Мини-рассказ номер два, из которого вы узнаете, что Лоэнгрин лёгких вещей писать просто-напросто не умеет. Неинтересно, а вот конец света, смерть, любовь, разлучённая смертью, вирусы, радиация, онкология и т.д., и т.п. - это всегда пожалуйста.

Ей было 18 и она была влюблена, нет, она любила - тихо, беззаветно, предано. До слёз и крика по ночам, до кровавых полос по предплечьям, до алкоголя и марихуаны. Любила безответно, но от того не менее сильно. Запретная и безответная любовь всегда самая-самая сильная, потому что нереальна, лишённа истинности и мелких бытовых преград, так часто разрушающих отношения. Так любила не самая умная и не самая прилежная студентка первого курса одного из американских колледжей, единственном, в который её приняли, учитывая средние оценки в школе. Кетти Риалстоун по окончанию обучения должна была стать высококвалифицированным, что ей каждый день внушали, экономистом, а на деле очередным представителем офисного планктона. Пустым местом. Ей нужно было не это. Младшая дочь не самых бедных родителей вполне могла выбрать себе любую профессию, пусть ценой постоянных упрёков родителей, даже, пожалуй, могла стать дизайнером одежды, как всегда мечтала и для чего посещала разнообразные тематические курсы. Но она этого не сделала, причём по самой глупой причине, на которую способна девчонка.
Она влюбилась ещё в предвыпускном классе и по иронии судьбы в самого неподходящего человека.
И уже ничего не могло помочь: ни крики измученных родителей, так желавших, чтобы дочь пошла по стопам старшего брата, ставшего юристом, ни сетования удивлённого старшего брата на то, что с математикой у неё совсем никак, а это крайне важно для её будущей профессии, ни искренний шок преподавателей, которых она начала осаждать за год до выпуска, дабы набраться знаний, что было очень проблематично. Девочка, учившаяся ниже среднего, никак не могла за год получить столько знаний, чтобы поступить в приличный университет. Помогли родители, успокоившиеся и смирившиеся, деньги и связи брата, известного адвоката.
Так она и стала студенткой неплохого, но ничем не знаменитого университета. Она была счастлива, хотя за первые месяцы обучения успела нажить немало долгов именно благодаря ужасающей неспособности разобраться в этих чёртовых цифрах. Всё дело было в том, что теперь она могла быть ближе к нему. Немолодому преподавателю экономики, преподающему,наравне с университетом, и профильное обучение в нескольких школах.
Почему девочки склонны влюбляться а стариков?
В пору юношеского ослепления не является преградой ни более чем двадцатилетняя разница в возрасте, ни его шестнадцатилетний брак, ни наличие детей лишь чуть младше собственно влюблённой... Даже его поражённое и гневное "нет" в ответ на признание. Да, смелость всегда была её отличительно чертой, иначе как можно было подойти к преподавателю после занятий и, глядя в глаза произнести, без тени улыбки:

"Я Вас Люблю".

Она была была достаточно умна, во всяком случае, достаточно сообразительна, чтобы предвидеть его ответ и последующее отношение, но не могла иначе. Кетти смирилась с безответностью, но хотела, чтобы он знать, всё же она надеялась на лучшее. Но он ответил предсказуемо:

"Не майся дурью, девочка"

И вышел, закрыв за собой дверь, оставив примёрзшую к полу девочку стоять около стола, потом сидеть и, наконец, лежать на полу, содрогаясь от рыданий.
К счастью, девочки быстро забывают о первой любви: активно мучаются и страдают, а потом встречают своего ровесника и влюбляются вновь. Так думал он. А она любила, весь первый, и второй, и третий курс, которые закончила лишь благодаря завидному упорству, превознемогая природную нерасположенность к точным наукам. Красивая, яркая девушка везде и всюду обращала на себя внимание и возможностей влюбиться в новь было очень много, но, видимо, по характеру она была однолюбом. Кетти, за эти несколько лет превратившаяся в Кетрин, всё также любила и ждала только его с поистине собачьей верностью.
Коренные изменения начали происходить летом, но она ещё не знала об этом, проводя долгое жаркое лето вдали от дома, от него, у тётушки во Флориде. Многочисленные кузены и кузины родового гнезда Риалстоунов как нельзя лучше отвлекали от дурных мыслей, да и от мыслей вообще, как-никак обилие детей дошкольного возраста быстро лишало рассудка. Но грело душу скорое уже начало учебного года, а там... ещё целый год новых возможностей.
Только их уже не было.
Вернувшись в университет она узнала новость, любезно принесённую лучшей подругой и едва не заставившую упасть на колени прямо там, в актовом зале на середине речи декана... Приветствие нового преподавателя, занявшего Его место, она не слышала. Единственная мысль, проносилась в пустой голове: "Рак на последней стадии...Не лечится...". И гудки, внутри себя она явно слышала телефонные гудки оборвавшегося разговора...
Ночью, она так и не сомкнула глаз, уже не плача, слёзы кончились ещё днём. А утром, уже в 9 часов она стояла в больнице, дожидаясь начала времени посещения для друзей, держа в руках букет красных маков... Едва простучало 10, как она уже летела по лестнице до 7 этажа, не было сил ждать лифт, а у его палаты, 703, ей внезапно стало страшно. Она не знала почему. Быть может, она бы простояла там и час, и два, кабы не шедшая по направлению к его плате медицинская сестра, молодая, с обворожительной улыбкой и мягким голосом:
"Вы дочь? Как хорошо, что вы пришли! К нему никто не приходит..."
И она вошла, наблюдая маленькую комнатку, всего на две кровати, одна из которых пустовала. Кетрин не узнала его, измученного болезнью и, как она потом поняла, одиночеством. А он удивился. Приветствия. Благодарность. Молчание. Стена между преподавателем и рядовой студенткой... И лишь солёная влага на красных лепестках и слова "Я Вас люблю" способны пробить брешь, пусть и поздно. Но уж не только её слёзы, но и его.
За последние годы ставшая такой гордой и сильной Кетрин рыдала, стоя на коленях у его кровати и положив голову на скрещенные руки. Он молчал, лишь рассеянно перебирая её волосы. Минуты текли в тишине, пока он не заговорил тихо, через силу:
" Мне 48 лет... Семья, жена и дети. Были. Я умираю от рака, а они уехали в Испанию... Мы планировали эту поездку, как раз у Марджи отпуск, Ненси нужно отдохнуть перед поступлением в университет, а Майку перед выпускным классом. Он в бейсбол играет, так что наверняка получит стипендию в университете, может возьмут в команду и он уедет... Тяжело было бы сдать путёвки, да и зачем".
Он говорил и говорил, а Кетрин плакала, от боли и жалости к нему.
" Семья. Клятва любви и верности. А в итоге ты оказалась преданней женщины, с которой я прожил уже двадцать лет. А ты, юный, маленький щенок, всё так же крутишься рядом... Смешно. Вот так и смотришь на всю свою жизнь с мной стороны."
Он снова кинул на девушку взгляд и, улыбнувшись, совсем тихо произнёс:
" С другого коврика."
Он умер через месяц после этих событий и каждый день всё время, доступное для посещения, она была с ним. Молчаливая, по-собачьи верная, она скрашивала его одиночество. И больше не плакала, даже в день похорон. Только стояла позади толпы родных и знакомых с букетом красных маков и смотрела, на его ревущую жену и льющих слёзы детей, смотрела с горечью и ненавистью, но уже тихими, холодными. Она сама посмотрела на жизнь " с другого коврика". И освободила его, освободившись сама.