Мемуары Метузелла. Глава 36.
Глава 36.
Мифами затянуто небо.
- Мы существуем едва ли не с начала времён, мы – первые создания нашего Единого Бога, чьё имя нельзя произносить. Истинную историю сотворения мира и рождения Единого не знает даже Изабель, их много, для каждого они свои. Изабель рассказывала мне ту, в которую верила сама. Она говорила, что наш мир далеко не единственный, лишь один из тысяч миров, составляющих всё пространство: некоторые из них известны и нам, это Мир Детей Пламени и Льда, Мир Каменных истуканов и водных жрецов, Мир Плачущих камней, я всех не помню, но строились они, каждый до единого, на внутренних противоречиях: меж пламенем и льдом, твердью и водой… Наш мир построен на древнем таинстве противоборства Ночи и Дня, которому ныне не придают значения. Возникнув в пространстве небытия, свет и тьма боролись, в противостоянии смешиваясь и создавая плотную массу в противовес их бестелесности. Нет в нашем мире ничего беспарного, ни единого существа или вещи, не имеющих врага, который их притягивает и отвергает. Лишь в борьбе зарождается жизнь, так из спора Ночи со Днём и появился облачённый в материю Единый Бог, пожелавший установить гармонию, которой достичь невозможно. От этого он и погиб.
Единый подчинил силу родителей своих, Ночи и Дня, упорядочив их действия, прекратив образование живой материи, некогда породившей его. Из этой субстанции, которая должна была составить его брата-близнеца, его судьбу, его врага, Он создал земную твердь и окружил её осязаемым куполом, сохранявшим целостность мира. Он создал множество существ, призывая их жить в мире и согласии, которых они не желали. Звери твердыни, Волки, Люди… По его задумке они должны были быть счастливы вместе, однако с самого первого дня в их душах зарождалась ненависть, предписанная мирозданием. Прошло совсем немного времени, и они начали убивать легко и непринуждённо, не только люди, глупые ещё и молодые, но и волки, которых начала одолевать гордыня, ведь они не были одинаковы, даже Единый со всем своим могуществом не мог создать существ равных. Внутри основного деления на Белых и порождённых ими Серых высшие волки делились и по силе своей души или сути, если говорить иначе, в зависимости от силы камня, что был заложен в их нутро: они делились на носителей Драгоценной и Полудрагоценной крови, которые боролись за место у престола Единого. Но Он не замечал их распрей, продолжая относится ко всем одинаково… безразлично, ведь все его мысли занимала новая игрушка – Люди, которые его и погубили. Единый слишком долго закрывал глаза на их бесчинства, а когда волки донесли да него истину, Он был в ужасе и неверии, уже ничего не мог сделать.
Она умолкла, задумавшись, и продолжила через несколько минут:
- Его убили и тело его породило трёх сыновей, коим была чужда гармония, но далеко не вся сила Единого перешла его сыновьям, часть её, безусловно, меньшая, вырвалась из оков тела и разбежалась по миру, ища достойных…
Здесь, заслышав расхождение с историей, рассказанной Валентином, я встрепенулась и впервые за весь рассказ подняла глаза на Чароитовую. Я не сразу смогла её узнать: передо мной была степенная и величественная женщина, сильно напоминающая Изабель, произносящая каждое слово чисто и тяжело, весомо:
- … существ, которые могли бы стать её пристанищем. Просочившись в тела самых невинных младенцев, чья кровь была незамутнённой, сила эта породила новых существ до единой черты подобных людям, но обладавших древней первородной магией. Мы назвали их вёйлами, ведьмами, носителями истинного знания. Они и уничтожили наш род. Изначально существовали множество Белых, рождённых из одного камня: десятки чароитовых, малахитовых, корундовых… Но именно вёйлы, коим подчинялось и будущие, и прошлое, узнали о необычном свойстве наших каменных костей и натравили на нас полчища жаждущих богатства соплеменников, дабы унаследовать магию, хранящуюся в наших телах. Многие роды были уничтожены, остальные практически истреблены. В живых остались единицы, в основном носители Полудрагоценной крови, которая влекла людей чуть меньше.
Здесь она окончательно замолчала, с полуулыбкой древнего бога смотря мне в глаза, хоть была лишь на столетие, может чуть больше, старше меня, однако в ней была некая сила, которую я никак не могла почуять.
- Ты была вёйлой в своей человеческой жизни? – вопрос пришёл резко и отразился согласием в её глазах.
- Поэтому Властимир и выбрал меня своей наследницей. Хотел объединить силу ведьм с силой волков-метузеллов. Жаль не успел выполнить всё в той мере, в которой желал.
Вот, что так тяготило меня и не давало покоя, та черта, что делала Чароитовую странной загадкой без решения. Похоже, именно эта сила тянула меня к ней, минуя все природные инстинкты.
- Ты помнишь свою жизнь?
- Это тоже жизнь, Эстер, просто немного иная, не воспринимай её наказанием, она не так уж плоха, если забыть прошлую.
- Я не знаю своей прошлой жизни. Не помню ни мгновения…
- Так лучше, - властный голос начал перетекать в тихий, но ещё уверенный. – У тебя есть только эта жизнь, как и у меня. Мне было десять, когда я встретила Властимира – он предстал красивым и мудрым путешественником в забытом Богами и людьми валашском селении, три года прожил с нами – моя семья предложила ему кров. В двенадцать я стала его женой. В тринадцать он меня обратил. Больше я его не видела. Он погиб через два года после начала моего становления, и очнувшись, я встретила только Валентина. Тринадцать лет – слишком малый срок, чтобы привыкнуть к жизни… Единственное, о чём я скучаю, это Властимир, который был со мной в той далёкой первой жизни.
Она смотрела перед собой грустными, больными глазами и улыбалась горько, иронично:
- Ты счастливая, Эстер, твой хозяин рядом и это главное.
Её слова меня не вдохновили: сколь бы я не была привязана к Валентину, я не горела столь жаркой любовью к нему или же просто не желала этого признавать, как и то, что кто-то может лишить меня жизни ради своих непонятных ещё целей. Я не знала, чего ожидать от будущего, и это было главной проблемой.
- Что-то важное было в моей жизни, что-то, что Он решил от меня скрыть, - я произнесла это шепотом, заранее ругая себе за опрометчивость слов. – И я не смогу жить дальше, не зная этого.
- Ты заведешь себя в чащу, из которой не будет выхода, ты пойдёшь туда сознательно и потеряешься там навеки, - вновь изменившимся, ныне замогильным, голосом произнесла она, и я была готова поклясться, что полосы в её чароитовых глазах неистово вращались. – Ты сотворишь вещи по своему неразумению, которых никогда себе не простишь, которые останутся в твоём сердце до последнего дня и умрёшь ты с ними на душе, так и не сумев искупить этот причинённый вред, что загонит тебя в могилу.
Слова этого пророчества вгрызались в мозг, будя суеверный ужас. Я изо всех сл силилась остаться на месте, но она продолжала вещать о жизни и смерти сотен людей, существ, о мести и боли… И я не выдержала: опрокинув стул, я вылетела из библиотеки с бешено колотящимся сердцем, а в ушах звенели её слова, повторяясь вновь и вновь.
Лишь вырвавшись в морозную ночь, почуяв родной и умиротворяющий запах первого снега, я смогла успокоить резко заболевшее сердце и трясущиеся руки.
Перевалило за полночь. Начинался новый день.