читать дальшеЯ недолго пробыла здесь, лишь несколько дней, кажущихся, увы, вечностью в силу нашего неестественного восприятия мира. Я скучала по месту, ставшему мне домом, затерявшемуся в прикарпатских лесах, где и ночью, и днём звучат переклики волков. Неизвестность подтачивает волю и смелость, отбирая силы бороться, превращая война в скулящего щенка, что уж говорить о метузелле, ничего не знающим о жизни? Мне было холодно, а грусть подбиралась всё ближе, ведь её не разгонял призрачный огонь Его глаз. Боги, как же я ненавидела эту зависимость от него и как её жаждала, падая всё ниже и ниже в своих же глазах. Ненависть, уже не к нему, больше к себе, просачивалась каплями крови на разодранных в попытке успокоиться руках. Она всегда помогала, отгоняя непрошенные и запретные мысли. Только когда злость наполнила меня до краёв, я открыла глаза, понимая, что снова могу ясно мыслить. Вздохнув поглубже, дабы почувствовать все ароматы этой раскрывающейся, как бутон невиданного цветка, ночи, я уловила странный аромат: неведомый и далёкий. Он пах древностью и таинственностью, силой старой и яркой, он пах, как не удивительно, родиной. Это был запах далёкого и незнакомого, но такого родственного метузелла. Ещё раз принюхавшись, я вскочила на ноги, поняв, наконец, странность учуянного аромата: он был близнецом моего.
С минуту я разрывалась между двумя желаниями, одно из которых было, определённо, верным, другое – ложным: между знанием о необходимости предупредить Изабель, ведь метузелл мог быть врагом, и инстинктивным желанием приблизится к носителю близкой по составу крови. Отбросив все доводы разума, пьянея от знакомого аромата, я двинулась по его следу, всё дальше уходя от монастыря и рискуя потерять дорогу назад. Однако я двигалась вперёд, кожей ощущая ждущего меня метузелла, который не двигался с места: не приближаясь, но и не уходя. Я кралась медленно, как можно мягче ступая по хрустящей листве, что было излишним: я была очень близко к нему, и он уже знал о моём приближении. Эта тактика была рассчитана на меня, давая возможность ещё раз обдумать ситуацию, развернуться и бежать обратно, выполняя наставление хозяина. Мой поступок, безусловно, взбесит его, но об этом я буду думать, если останусь жива, что являлось не самой вероятной перспективой.
Он стоял в полсотни шагов впереди, привалившись к стволу почти полностью потерявшего листву дерева. Я приостановилась, снова сканируя воздух, пытаясь почуять нотки опасности, которых не было, чувствовалось лишь его непоколебимое спокойствие и лёгкое, не опасное, волнение. Он подошёл сам, с грацией хищника оттолкнувшись от дерева, служащего опорой, и возникнув уже в десяти шагах от меня. Инстинктивно я подалась на пару шагов назад, он же не двигался, боясь спугнуть.
Сейчас, повидав уж сотни метузеллов, я могу сказать, что он был наименее на них похож: высокий мужчина с короткими, едва доходившими до ушей волосами цвета дубовой коры, сошёл бы за смертного, если бы не специфичность наших глаз. В лице его не было присущей метузеллам неправильности, ломкости и хищности, лишь мягкие, свойственные человеку черты и это казалось неправильным. Когда я разглядела его яркие на тусклом лице глаза, мне захотелось провалиться сквозь землю, сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть удивление, рвущее нутро в клочья. Мужчина был обладателем сиреневых глаз, цвета александрита, что смотрели на меня с каждой отражающей поверхности…
Он приближался медленно и спокойно, но я не смотрела на него, посему и не видела движения, очнувшись, лишь когда он аккуратно коснулся моей щеки и произнёс:
- Талейта…
Я отпрыгнула от него, встав в стойку, готовясь в любой момент наброситься, метузелл же в недоумении опустил руку, покрытую свежими ещё шрамами, означавшими недавнюю битву с сородичем, похоже, я даже знала с каким.
- Ну что ты, Тата? Почему ты меня боишься? - удивлённый тон и растерянность в голосе едва не сбили меня с толку.
- Кто ты? – тихий, чуть шипящий, мой голос.
- Тата… - это было единственным, что он успел произнести, прежде чем его сбило нечто, оказавшееся крупным белым волком.
«Уходи!!!» - взорвался мозг визгом Изабель, и, развернувшись, я рванула к особняку, находившемуся, по счастью, совсем недалеко. Прыжки через валяющиеся ветки, попытки уклониться от встречи с деревьями, расположенными так близко друг к другу, будто мы находились в самой чаще леса, и всё не показывающийся впереди монастырь. Я затормозила, по инерции пробежав ещё несколько метров, и остановилась, оглядываясь вокруг. Местность казалась незнакомой, деревья были выше, стояли ближе и даже при полном отсутствие листвы закрывали небо. Прокрутив в голове события минутной давности, я уверилась, что ушла в правильном направлении… или нет? Похоже, по глупости своей я потерялась. Безуспешно я пыталась учуять запах Изабель или преследователя: в воздухе не витало посторонних ароматов. Тяжело вздохнув, я ещё раз огляделась, пытаясь отыскать путь к спасению, которого не было, разве что…
Закрыть глаза, пытаясь отогнать настойчиво жужжащие мысли, и провести рукой перед собой: один раз, другой, пока не удастся нащупать искомое – лёгкую бестелесную материю, которую следует медленно отодвинуть в сторону, дабы узреть вновь открывшимися глазами, вход в межпространственный канал – единственное, что могло меня спасти. Забравшись внутрь и опустив на место полотно мира, я прокляла себя за рассеянность и непослушность Валентину, ведь кроме того, как проникнуть в канал, я ничего не усвоила. И снова я стояла, пытаясь разобраться, как действовать дальше: как ускорить время? как добраться туда, куда мне было нужно? Паника подступала, но, решившись, я представила монастырь Port-Royal-des-Champs и с отчаянной надеждой зашагала вперёд, увы, не чувствуя никаких изменений в пространстве, однако стоило мне оглянуться вокруг и вот, я уже вижу желанную обитель. Ускорив шаг, я, вскоре, оказалась перед входом в монастырь и, распахнув явно заметную изнутри ткань мира, окунулась в мороз ночи, вовсе не чувствующийся вне пространства.
Взбежать по ступеням парадного входа было делом нескольких секунд, обнаружить шагающую из стороны в сторону Катерину также было не трудно. Заметив меня, девушка подбежала ближе и порывисто обняла, в очередной раз, заставив удивиться, но обнять в ответ. Худые плечи под тонкой рубахой тряслись, вызывая раздражение, а их обладательница не желала меня отпускать. В голову пришла шальная, в корне неправильная мысли, поэтому, грубо оторвав от себя Катерину, я воскликнула:
- Что случилось?
- Я испугалась за тебя, - промямлила едва не плачущая девчонка. – Изабель удалось отогнать его, но нам нужно как можно скорее уходить.
Облегчённо выдохнув, я притянула Катерину к себе, снова обнимая. Сколь бы я не любила Сердоликовую, я не могла не радоваться тому, что мои скверные ожидания не оправдались. Уткнувшись в макушку Чароитовой, я спросила как можно более мягким голосом, боясь всё же довести девушку до слёз:
- Где Изабель?
- Здесь. – послышался за спиной властный голос.
За моей спиной стояла растрёпанная, дикая Сердоликовая и мнолитно-спокойный Валентин, чьё присутствие разом унесло все тревоги.
- Собирайте вещи.
Два холодных слова, произнесённых безразличным голосом, скрывающим злость, заставили меня, вырвавшись из рук Катерины, броситься к уже поднимающемуся по лестнице хозяину и, схватив его за руку, дёрнуть на себя, заставляя смотреть в глаза. Меня обуревала ярость, но удивление в ледяных глазах Валентина, чуть её притушило, поэтому слова я смогла произнести тихо и жёстко:
- Я с места не двинусь, пока ты мне не объяснишь всё и в подробностях.
Я была слишком зла, чтобы чувствовать страх, и слишком напугана, чтобы соблюдать субординацию.