Мюргис Томас О'Ши.
Мало кто знает, мало кто помнит его полное имя. Они привыкли отзываться на второе: он и его сестра со столь же малоприятным именем, предпочитающая именоваться Томасиной. Они ирландцы не слишком достойных кровей, бастарды из того времени, когда это слово было страшнейшим оскорблением. Нечеловеческие дети. Дети маленького народца. Это верно. Их мать родилась в семье судостроителей и почти всю жизнь прожила в маленькой приморской деревне. Общество там был сомнительным, и все свободное время она проводила либо на верфи отца, либо в ближайшей роще. Там она и повстречала того, кто подарил ей близнецов - красивого, статного, умного юношу, которому в деревне не было равных. Светловолосы незнакомец с голубыми, такими прозрачными и чарующими, глазами сразу запал ей в сердце. Увы, он не рассказывал о себе почти ничего, приходил и уходил, когда ему заблагорассудится, иногда не появлялся неделями и никогда не переступал порога ее дома. А когда она забеременела даже не заговорил о свадьбе. Но она все понимала, ведь давно уже догадалась, что ее муж, по сути, а не по закону, не человек. "Наверняка, он прекрасный сидх, что снизошел до меня" - думала она.
читать дальшеКонечно, она опозорила семью, ее родители очень тяжело переживали эту беду, но выстояли и добросовестно воспитывали этих детей. К чести того "сидхе" он стал появляться чаще, даже познакомился с ее семьей, а когда дети подросли и вовсе поселился в доме семейства О'Ши. Он привязался к детям и их матери. Увы, он не был высшим эльфом, но об этом знали только близнецы, только они благодаря магии, поющей в их в крови, видели истинный облик своего отца - редкой уродливости создания, полукровки, сына леди из сидхе, которую обесчестил гоблин в одной из битв Высших и Низших. Тех крох магии, коими он обладал, едва хватало на изменение облика, но при этом он был, как сидхе, бессмертен. Вечное существо, презираемое даже обитателями Зимнего Двора. Несмотря на все это Томас и Томасина росли счастливыми детьми, окруженными любовью родителей. Но между тем для них не было никого дороже друг друга. Годы шли, подходил к концу шестнадцатый век, а Томас был все также молод, как в свои двадцать, хотя Томасина разменяла пятый десяток. К сожалению, магия избирательна, и сил сидхе-полукровки не хватило на двоих детей, ему оставалось лишь наблюдать за состарившейся женой, увядающей дочерью и вечным сыном. И Томас ненавидел отца за то, что тот даже не попытался спасти свою семью. Вскоре скончалась мать, а за ней через полгода и сестра умерла в очередных родах. Ничто больше не держало отца и сына в этих землях, но пути их разошлись: отец вернулся в земли фейри, а Томас стал путешествовать. Он не желал иметь ничего общего с фейри и почти никогда не использовал гламор, хотя с годами его способности понемногу да увеличивались.
Он искал знаний, сначала магических: о природе его сил, маленьком народце и сидхе, о мире под холмами и как в него проникнуть. Долгие годы скитаний принесли свои плоды, и магические создания больше не казались ему достойными внимания, ведь их жизнь мало чем отличалась от человеческой, а иной раз была и того хуже. Он взрослел, ведь вечные существа постигают мудрость дольше, менялась его внешность, адаптируясь к его внутреннему состоянию и потребностям. Только глаза не менялись, оставаясь прозрачными и голубыми, как вода в белом колодце вечности, как глаза его бабки из сидхе. Томас жил ни к чему не стремясь: любил и хоронил любимых, зарабатывал деньги и бездарно их тратил, строил дома и следил за их разрушением. Все, за что бы он не брался, рано или поздно разваливалось, как бы он ни старался это сохранить. Сидхе, за которым по пятам следуют неудачи и беды, в этом была убийственная ирония, ведь даже удача родиться, унаследовав кровь бабки, обернулась сильнейшим горем его жизни. С годами он, казалось бы, познал все, кроме жизни и смерти, ведь жить уже не мог, также, как и умереть.
Свое истинное призвание он нашел лишь в середине восемнадцатого века: зачем магия, если наука так прекрасна и занимательна, возможности человеческого тела невероятны, а внутреннее его устройство красиво и совершенно? Заражаясь целью, как вирусом, он шел к своей цели, не гнушаясь лести, подкупов и устранения соперников. Так через какой-то десяток лет он - один из известнейших хирургов. Новатор. Исследователь. Из чистого любопытства он изучал мертвецов, спасал живых, даровал легкую смерть тем, кого коснулась чума. Изучение человека во всех его проявлениях стало жизнью Томаса: работа спасала от одиночества, грусти и боли до тех пор, пока он, казалось, и вовсе перестал их ощущать.
Но и эта игра ему наскучила: особенности мертвого тела изучены, живого, насколько это возможно и гуманно тоже, но сколько же еще было вопросов. Да и спокойные годы врача с мировым именем ушли. Пора было снова «умирать».
Характер Томас унаследовал у своих предков, и с каждым годом, что отделяли его от человеческой жизни, он становился все жестче, бессердечнее и эгоистичнее. Не было на свете ничего, важнее его желаний. Томаса не волновали другие люди, нравственность и нормы права, ему уж чужды были любовь, милосердие, доброта. Во всяком случае, он сам в это верил.
Не удивительно, что с такими данными, он без труда стал одним из ведущих ученых фашистской Германии. В концентрационных лагерях он с одинаковым безразличием проводил эксперименты и над мужчинами, и над детьми, не из злости или ненависти, из чистого любопытства. Ведь ничто, кроме этих экспериментов не даст верной информации о возможностях человека и способах лечения болезней. Все ради науки и во имя собственных стремлений.
Не думайте, что он раскаялся в своих грехах после общественного порицания и падения режима, отнюдь, он гордился и гордится своей работой, ведь на ее результатах основана едва ли не половина современных исследований. Которые без его вклада были бы невозможны.
Однако и этот период жизни прошел, снова все допустимое изучено, значит пора менять сферу изысканий. Новой увлечением Томаса стала психиатрия за счет невероятных особенностей и заболеваний мозга, иные из которых не влияют на его строение. К сожалению, он пропустил "рассвет" этой науки и лечение, сопряженными с пытками, которых устыдились бы и нацисты. Теперь в большей степени только медикаментозное лечение, но разве тем не интереснее? Так что новый паспорт, диплом и лицензия, небольшая старая лечебница имени Д.Винчестера, подходящая для начала работы, и старая-добрая Англия.
Да, он мерзавец. Эта одна из тех черт, что никогда не изменится. Именно поэтому Томас не нравится людям, слишком заметны отрицательные черты: язвительность, мстительность, тяга к интригам и мошенничеству, болезненное самолюбие, любовь к сотворению гадостей. Вы бы, пожалуй, назвали также беспринципность, но нет, у него свой кодекс чести, согласно которому польза должна потенциально превышать нанесенный вред а люди, которые были добры к нему, заслуживают хорошего обращения, бесчувственность, но на самом-то деле можно ли так назвать человека, столь преданного работе и так боящегося новых поворотов этой жизни, бесчеловечность, но и вы, дорогуши, любите котиков и кроликов, однако не бастуете против экспериментов над животными. Так настолько уж он отвратителен и инаков? Настолько ли он не человек? Подумайте и ответьте себе сами.